Некоторые известные люди сегодня сознательно отказываются от современных смартфонов или существенно ограничивают их использование. В эпоху, когда у большинства из нас телефон практически «прирастает» к руке, они, наоборот, живут по принципу «абонент не доступен». Причины у всех разные: информационная безопасность, личная приватность, стремление к душевному равновесию. Но объединяет этих бизнесменов, журналистов, деятелей культуры и политиков одно — недоверие к смартфону как к надежному и безопасному устройству. В корпоративной среде такой выбор привлекает внимание: он подчеркивает, насколько серьезно некоторые относятся к рискам цифровой эпохи.
Яркий пример — основатель Telegram Павел Дуров. Он публично признался, что из соображений безопасности не пользуется телефоном для общения. По словам Дурова, смартфон ему нужен лишь для тестирования обновлений Telegram, причем в устройстве даже нет SIM-карты. Вместо звонков и мессенджеров предприниматель предпочитает общаться через ноутбук или планшет. Такой добровольный отказ от смартфона — редкость для техномира, но Дуров убежден, что это помогает защитить личную информацию и избежать слежки через мобильные сети.
Иногда мотивы скорее практические. Легендарный инвестор и миллиардер Уоррен Баффет десятилетиями вообще не прикасался к смартфонам, довольствуясь простым раскладным телефоном за $20. Лишь в 2020 году, поддавшись уговорам, Баффет сменил старенький Samsung-раскладушку на современный смартфон — и то главным образом из-за того, что руководство Apple подарило ему новый iPhone. Хотя причины Баффета были скорее привычкой и нежеланием осваивать новые гаджеты, нежели страхом перед утечками данных, его пример долго служил символом осознанного ограничения технологий даже среди бизнес-элиты.
Другие предприниматели уделяют внимание именно безопасности. Многие руководители в сфере высоких технологий используют дополнительные меры защиты мобильной связи или специальные устройства. Например, Евгений Касперский пользуется специально разработанным смартфоном на базе защищенной микроядерной операционной системы KasperskyOS. Этот аппарат лишен многих привычных функций. Основатель «Лаборатории Касперского» признается, что его «умный» телефон не слишком умен — в нем пока мало приложений. Однако ему это не мешает: прежде он вообще ходил с кнопочным Nokia, а для соцсетей и блогов всегда носит с собой ноутбук. А смартфон на базе KasperskyOS сам Касперский уже использует для личной связи. Этот пример показывает, что вопрос доверия к массовым смартфонам стоит остро даже для тех, кто лучше других знает об их уязвимостях.
Для политической элиты смартфон может стать серьезной уязвимостью. В 2009 году выяснилось, что американское АНБ прослушивало мобильный телефон тогдашнего канцлера Германии Ангелы Меркель. Немецкие спецслужбы были вынуждены установить в ее устройство шифровальный чип Secusmart. Позже Меркель перешла на специальный зашифрованный BlackBerry, прозванный «телефон канцлера» — он позволял переключаться между режимами обычного и строго конфиденциального разговора. А бывший президент США Барак Обама, известный привязанностью к своему BlackBerry, признавался, что спецслужбы не разрешают ему пользоваться iPhone «по соображениям безопасности». Его смартфон в Белом доме был сильно ограничен, например, на нем не было популярных приложений. Таким образом, даже на высшем уровне бизнес и политики порой отказываются от массовых смартфонов в пользу кастомных, защищенных решений, если того требуют обстоятельства.
Эдвард Сноуден — один из самых ярких критиков повсеместной цифровой слежки — также известен своим скептическим отношением к смартфонам. Получив убежище в России, бывший сотрудник АНБ продолжает просвещать общество о киберопасностях. Сноуден заявляет, что активно пользующийся смартфоном человек неизбежно жертвует частью безопасности. Каждый сенсор и каждое приложение в телефоне потенциально работают против приватности: устройство «видит» все изображения, слышит разговоры, знает местонахождение и предпочтения владельца. Эти сведения о частной жизни могут оказаться не только у рекламодателей, но и у государственных структур — в том числе «очень нехороших стран», а не только своего государства, предупреждает Сноуден.
Он напоминает, что механизмами взлома телефонов торгуют на международном рынке, и призывает технологические компании фокусироваться не на сборе данных, а на усилении защиты пользователей. Можно предположить, что сам Сноуден максимально ограничивает использование мобильных устройств в своей жизни, прибегая к более безопасным альтернативам связи. Его позиция проста: смартфон — это удобство, за которое платишь личной информацией, и далеко не все готовы на такую сделку.
В 2021 году Washington Post опубликовала глобальное расследование Pegasus Project, которое оно предприняло совместно с еще 16 партнерами из СМИ. В ходе него выяснилось, что изощренное шпионское ПО Pegasus широко применялось для слежки за журналистами, правозащитниками, политиками и гражданскими активистами по всему миру. Злоумышленники с его помощью получали полный доступ к данным смартфона, включая микрофон и камеру. У владельцев не оставалось шансов обнаружить слежку, так как шпионскую программу распространяли с использованием различных эксплойтов, включая эксплойты «нулевого дня» (на основе неизвестных ранее уязвимостей) и «нулевого клика» (не требуют взаимодействия с пользователем) для iOS.
Подводя итоги, можно сказать, что в окружении тотальной цифровизации выбор не пользоваться смартфоном выглядит радикально. Однако перечисленные истории показывают, что мотивы могут быть очень вескими. Для кого-то это вопрос кибербезопасности и защиты конфиденциальных данных. Для других — попытка оградить личную жизнь от лишнего внимания или справиться с информационной перегрузкой. Во всех случаях отказ от «умного» телефона становится своего рода манифестом: контроль над информацией и собственным временем важнее, чем очередной гаджет.
Некоторые известные люди сегодня сознательно отказываются от современных смартфонов или существенно ограничивают их использование. В эпоху, когда у большинства из нас телефон практически «прирастает» к руке, они, наоборот, живут по принципу «абонент не доступен». Причины у всех разные: информационная безопасность, личная приватность, стремление к душевному равновесию. Но объединяет этих бизнесменов, журналистов, деятелей культуры и политиков одно — недоверие к смартфону как к надежному и безопасному устройству. В корпоративной среде такой выбор привлекает внимание: он подчеркивает, насколько серьезно некоторые относятся к рискам цифровой эпохи.
Яркий пример — основатель Telegram Павел Дуров. Он публично признался, что из соображений безопасности не пользуется телефоном для общения. По словам Дурова, смартфон ему нужен лишь для тестирования обновлений Telegram, причем в устройстве даже нет SIM-карты. Вместо звонков и мессенджеров предприниматель предпочитает общаться через ноутбук или планшет. Такой добровольный отказ от смартфона — редкость для техномира, но Дуров убежден, что это помогает защитить личную информацию и избежать слежки через мобильные сети.
Иногда мотивы скорее практические. Легендарный инвестор и миллиардер Уоррен Баффет десятилетиями вообще не прикасался к смартфонам, довольствуясь простым раскладным телефоном за $20. Лишь в 2020 году, поддавшись уговорам, Баффет сменил старенький Samsung-раскладушку на современный смартфон — и то главным образом из-за того, что руководство Apple подарило ему новый iPhone. Хотя причины Баффета были скорее привычкой и нежеланием осваивать новые гаджеты, нежели страхом перед утечками данных, его пример долго служил символом осознанного ограничения технологий даже среди бизнес-элиты.
Другие предприниматели уделяют внимание именно безопасности. Многие руководители в сфере высоких технологий используют дополнительные меры защиты мобильной связи или специальные устройства. Например, Евгений Касперский пользуется специально разработанным смартфоном на базе защищенной микроядерной операционной системы KasperskyOS. Этот аппарат лишен многих привычных функций. Основатель «Лаборатории Касперского» признается, что его «умный» телефон не слишком умен — в нем пока мало приложений. Однако ему это не мешает: прежде он вообще ходил с кнопочным Nokia, а для соцсетей и блогов всегда носит с собой ноутбук. А смартфон на базе KasperskyOS сам Касперский уже использует для личной связи. Этот пример показывает, что вопрос доверия к массовым смартфонам стоит остро даже для тех, кто лучше других знает об их уязвимостях.
Для политической элиты смартфон может стать серьезной уязвимостью. В 2009 году выяснилось, что американское АНБ прослушивало мобильный телефон тогдашнего канцлера Германии Ангелы Меркель. Немецкие спецслужбы были вынуждены установить в ее устройство шифровальный чип Secusmart. Позже Меркель перешла на специальный зашифрованный BlackBerry, прозванный «телефон канцлера» — он позволял переключаться между режимами обычного и строго конфиденциального разговора. А бывший президент США Барак Обама, известный привязанностью к своему BlackBerry, признавался, что спецслужбы не разрешают ему пользоваться iPhone «по соображениям безопасности». Его смартфон в Белом доме был сильно ограничен, например, на нем не было популярных приложений. Таким образом, даже на высшем уровне бизнес и политики порой отказываются от массовых смартфонов в пользу кастомных, защищенных решений, если того требуют обстоятельства.
Эдвард Сноуден — один из самых ярких критиков повсеместной цифровой слежки — также известен своим скептическим отношением к смартфонам. Получив убежище в России, бывший сотрудник АНБ продолжает просвещать общество о киберопасностях. Сноуден заявляет, что активно пользующийся смартфоном человек неизбежно жертвует частью безопасности. Каждый сенсор и каждое приложение в телефоне потенциально работают против приватности: устройство «видит» все изображения, слышит разговоры, знает местонахождение и предпочтения владельца. Эти сведения о частной жизни могут оказаться не только у рекламодателей, но и у государственных структур — в том числе «очень нехороших стран», а не только своего государства, предупреждает Сноуден.
Он напоминает, что механизмами взлома телефонов торгуют на международном рынке, и призывает технологические компании фокусироваться не на сборе данных, а на усилении защиты пользователей. Можно предположить, что сам Сноуден максимально ограничивает использование мобильных устройств в своей жизни, прибегая к более безопасным альтернативам связи. Его позиция проста: смартфон — это удобство, за которое платишь личной информацией, и далеко не все готовы на такую сделку.
В 2021 году Washington Post опубликовала глобальное расследование Pegasus Project, которое оно предприняло совместно с еще 16 партнерами из СМИ. В ходе него выяснилось, что изощренное шпионское ПО Pegasus широко применялось для слежки за журналистами, правозащитниками, политиками и гражданскими активистами по всему миру. Злоумышленники с его помощью получали полный доступ к данным смартфона, включая микрофон и камеру. У владельцев не оставалось шансов обнаружить слежку, так как шпионскую программу распространяли с использованием различных эксплойтов, включая эксплойты «нулевого дня» (на основе неизвестных ранее уязвимостей) и «нулевого клика» (не требуют взаимодействия с пользователем) для iOS.
Подводя итоги, можно сказать, что в окружении тотальной цифровизации выбор не пользоваться смартфоном выглядит радикально. Однако перечисленные истории показывают, что мотивы могут быть очень вескими. Для кого-то это вопрос кибербезопасности и защиты конфиденциальных данных. Для других — попытка оградить личную жизнь от лишнего внимания или справиться с информационной перегрузкой. Во всех случаях отказ от «умного» телефона становится своего рода манифестом: контроль над информацией и собственным временем важнее, чем очередной гаджет.
Подпишитесь на наши сообщества и получите ссылку на дистрибутив в чате